«Майк, будь отзывчивым!»

Майк Ла Перрук работал начальником личной охраны Майкла Джексона и был его помощником и приближенным на протяжении нескольких лет. Как и все телохранители Джексона, он вспоминает своего босса с благодарностью и теплотой.

Мой первый опыт работы на Майкла Джексона прошел практически незаметно. Мы не разговаривали: он лишь взглянул на меня однажды и кивнул. Майкл тогда снимал клип «You Rock My World» на нижней площадке студии Universal Studios в Голливуде.

Я в то время был помощником шерифа округа Лос-Анджелес и работал в участке при Universal Studios. На этой работе я познакомился с начальником службы безопасности отеля, в котором остановился мистер Джексон. Как и все, я оплачивал свои счета в основном за счет внештатной работы — занимался обеспечением безопасности знаменитостей, организацией социальных мероприятий и так далее. Когда режиссер набирал группу охранников для работы на съемках, мне позвонили. Я просто оказался в нужном месте в нужное время.

Съемки шли полным ходом. Для меня, парня, приехавшего из Кореи, самой большой знаменитостью на площадке был Марлон Брандо. Позднее я познакомился с его сыном Мико, близким другом мистера Джексона. Разумеется, как и все, я вырос с музыкой Майкла Джексона, но никогда не считал себя его поклонником. У меня не было ни его записей, ни альбомов, я не интересовался поп-музыкой и не следил за его карьерой. Однажды мне попалось его выступление на MTV, и я, помню, подумал: «Ого, этот парень и правда умеет танцевать». Но это все, что мне было о нем известно. И уж точно я никогда не мечтал освоить лунную походку.

Во время того первого задания я увидел приятного человека и безусловного профессионала. Он всегда был вежлив с людьми на съемочной площадке, но при этом перфекцконист — снимал дубль за дублем, снова и снова, пока не был полностью удовлетворен результатом. И все остальные тоже старались делать все как можно лучше. Он как-то вдохновлял людей на это. Когда ему нужно было идти на перерыв или переговорить с кем-то из кураторов проекта, моей обязанностью было проводить его с площадки до личного трейлера. В те первые дни мы ничего не говорили друг другу — он просто знал, что я рядом. Всякий раз, когда я сопровождал его куда-нибудь, он улыбался и благодарил меня — для него это был совершенно естественный ритуал, как чистка зубов по утрам или дорога от двери до почтового ящика.

В этот раз, как и во все последующие годы, Майкл привез с собой своих детей. Когда я впервые увидел их, Принсу было пять, а его сестре Пэрис — около четырех лет. Майкл хотел, чтобы пока он был на съемках, кто-то из охраны всегда оставался в отеле на случай, если няня увидит подозрительного человека в холле или ей потребуется помощь. Если поклонники узнавали, в каком отеле остановился Майкл, они умудрялись пробираться внутрь, разыскивали его номер, совали записки под дверь и т. д. Нас всегда звали, если кто-то слишком настойчиво пытался увидеть детей. Майкл очень сильно оберегал их. Как и должен был.

Таким образом я работал на него два или три раза — ничего особенного: охранял трейлер или же оставался в отеле с детьми. И когда съемки закончились, я подумал, что больше его не увижу.

Затем я узнал, что Майкл собирается дать юбилейные концерты, посвященные тридцатилетию сольной карьеры, в зале Мэдисон Сквер Гарден. Начальник его службы безопасности позвонил мне и попросил встретить их в Нью-Йорке, а заодно помочь с организацией охраны на этих двух шоу. Первый концерт был назначен на 8 сентября 2001, второй — на 10 сентября. Я взял отпуск в департаменте шерифа и подумал, что отправляюсь на поиски приключений. Я и понятия не имел, насколько близко к башням-близнецам окажусь в тот исторический момент.

В ночь первого концерта за Майклом в отель приехал лимузин, в котором его уже ждала Элизабет Тейлор. Она собиралась пройти с ним по красной дорожке, где Майкл должен был поговорить с представителями прессы. Я стоял возле открытой дверцы машины, ожидая, когда Майкл спустится на лифте, прыгнет в лимузин и поедет в Мэдисон Сквер Гарден. Кричащие толпы поклонников, как всегда, ждали его появления. Майкл, одетый в яркий сверкающий пиджак с блестками, вышел, остановился возле машины и повернулся к поклонникам. Ему хотелось покрасоваться перед публикой. Он махал им и улыбался, показывал жестом знак мира и позировал для фотографий. Я стоял рядом и думал о том, что он действительно умеет работать с толпой, но главное, я заметил, что ему это нравилось. Ему это было даже необходимо. Казалось, их энергия заряжает его.

Внезапно из машины послышался голос Элизабет Тейлор: «Майкл! Майкл! Какого хрена ты там делаешь? Ну-ка, быстро садись в машину! Нам надо ехать!» Майкл, разумеется, это слышал. Он посмотрел на меня искоса, словно спрашивая: «Ты тоже услышал?», и вид у него был такой, словно он был пойман за шалостью. Кажется, он даже смутился. Я сказал: «Похоже, нам пора?» — «Да уж», — улыбнулся он и забрался в машину. Это был наш первый прямой контакт, и с тех пор он всегда замечал меня и давал это понять едва заметными знаками — будто мы были школьниками, которых директор отчитывает за проказы.

Сначала нам пришлось разобраться с именами: нас обоих звали одинаково. На публике, если кто-то был поблизости, я всегда уважительно называл его «мистер Джексон». В конце концов, он ведь был работодателем, меня наняли защищать его. Он был моим клиентом. Но однажды наедине он сказал мне: «Хватит звать меня мистером, можно просто Майкл». Так он стал «Майклом» для меня и «мистером Джексоном» — на публике. А я всегда был «Майком».

Второе шоу Майкла в Мэдисон Сквер Гарден состоялось вечером 10 сентября 2001 года. Все мы знаем, какие страшные события принесло следующее утро. Как только мы поняли, что случилось со Всемирным Торговым Центром и насколько очевидно опасна ситуация, мы немедленно вывезли Майкла из города. Нам удалось устроить его и детей в безопасном месте где-то в Нью-Джерси. Однако Майкл проинструктировал нас вернуться в отель в Нью-Йорке и помочь всем поклонникам, которым может быть нужна поддержка. Он знал, что некоторые из них застряли в городе, так как все рейсы отменили на несколько дней вперед. И в самом деле, некоторые из них остановились рядом с ВТЦ в нижнем Манхэттене и в связи с трагическими событиями потеряли место ночлега. Нам удалось устроить их в люксе Майкла в гостинице «Нью-Йорк Палас», который он оплатил на все время, пока вылеты снова не разрешили. За те две недели в Нью-Йорке, а позднее в Нью-Джерси, я узнавал Майкла все лучше с каждым днем — ведь я находился при нем почти постоянно.

Около двух месяцев спустя мне позвонила его помощница и спросила, не смогу ли я помочь обеспечить безопасность Майкла в Staples Center, где ему должны вручить награду от радио KIIS-FM. «Майкл сказал, что хочет видеть вас и никого другого!» — объяснила она. Конечно, я был очень удивлен и польщен этими словами. «Что ж, если Майкл этого хочет, то я с радостью!» Таким образом, у меня появилась и другая работа, помимо моей карьеры в полиции.

Майкл приехал в Лос-Анджелес за несколько дней до начала мероприятия, и мы встретились в отеле «Беверли-Хиллс». В те дни я находился рядом с ним 24 часа в сутки 7 дней в неделю, и мы много беседовали. Следующее, что я помню, — это как я ждал его с деловой встречи, когда мне снова позвонила его помощница. «Я слышала, у вас с Майклом состоялся приятный разговор, — сказала она. — Вы поняли, о чем он просит вас?» Я помнил наш разговор практически слово в слово, но не понял, что она имела в виду. «Прошу прощения, но я теряюсь…» — «Майкл интересуется, не желаете ли вы взять на себя роль начальника службы безопасности и отвечать за обеспечение защиты для него и его семьи». Я был настолько ошеломлен, что не мог в это поверить… В итоге я взялся за эту работу. Но мне все еще предстояло многое узнать о Майкле. Мой первый урок был о его отношениях с поклонниками.

Пока мы были в Нью-Йорке, поклонники преследовали нас повсюду, целый день. Куда бы мы ни пошли, они уже были там раньше нас. Вскоре эти ребята начали меня порядком раздражать. Я задумался о том, как облегчить для нас ситуацию, и составил отличный (по моему мнению) план. Когда мы отправились на следующую встречу, я договорился с водителем, чтобы он незаметно подъехал к черному ходу. Таким образом, нам не пришлось бы снова проходить сквозь ожидающую толпу — чему, как я думал, Майкл обрадуется, потому что он наверняка тоже, как и я, устал от всей этой суматохи. И вот я забрал его со встречи и провел тайно по коридорам для сотрудников к ждущей нас машине позади здания. Нам удалось улизнуть из здания незамеченными, и я страшно гордился собой. Вдруг Майкл спросил: «Майк, а что, все поклонники ушли?» Я с гордостью ответил: «Нет, сэр, я вывел вас через другой выход, чтобы избежать толпы». — «Но зачем?» — не понял он. «Я полагал, что люди вас беспокоят…» То, что сказал мне на это Майкл, заставило меня крепко задуматься: «Майк, эти люди — мои поклонники! Они — те, кто покупает мои альбомы, приходит на мои концерты, и я правда люблю их! Ты никогда, никогда не должен избегать них. Я ценю своих поклонников, и если они меня немного задержат или доставят мне неудобство, это не страшно. Они переживают за меня, они покупают мою музыку и поддерживают меня, и я не был бы здесь сегодня, если бы не они!»

Должен признаться, это была совсем не та реакция, на которую я рассчитывал, когда строил свой план. Однако это был своего рода момент истины, и я начал понимать, что Майкл имел в виду, говоря о признательности и терпимости, о том, что неважно, какой у тебя социальный статус, национальность или раса. Он научил меня принимать всех его поклонников — и не только их, но и вообще всех людей, с которыми нам приходилось сталкиваться. Он хотел, чтобы ко всем мы относились хорошо и с должным уважением. Я начал понимать, что за 22 года в полиции я очерствел, перестал замечать проблемы и несчастия других людей. Часто я видел ситуацию предвзято и однобоко. Майкл научил меня терпимости, научил быть великодушным и принимать людей всевозможных социальных классов и рас. Он научил меня тому, что не следует смотреть свысока и строить свое мнение на предрассудках. Кому-то, может быть, повезло меньше, чем мне, но обычно люди делают все, что в их силах. Все это было очень важно для Майкла, и через него я обретал новую философию и взгляды на жизнь.

Майкл помогал в судьбоносных ситуациях и мелочах, везде, куда бы мы ни пошли, — он никогда не забывал о людях, которым повезло меньше. И в эти моменты Майкл не хотел огласки. Есть бесчисленное множество историй о том, как он помогал людям, — например, он множество раз протягивал руку помощи бездомным на улицах. Помню, как мы были в Лондоне и он попросил, чтобы я подошел к бездомному на улице и просто отдал ему 100 долларов. Или как во время Рождества во Флориде Майкл узнал о приюте для женщин — жертв домашнего насилия, где им и их детям давали укрытие. Он хотел, чтобы я пошел в магазин игрушек и купил подарки для этих детей, для всех возрастов — от младенцев до подростков. Я потратил тысячи долларов на игрушки, и мы собирались вместе поехать в приют, чтобы раздать детям подарки. Но в последний момент Майкл решил не присутствовать там лично. Он не хотел, чтобы об этом узнала пресса, потому что они бы обратили все внимание на него. А он хотел сделать этот день особенным для детей. Но уж я убедился в том, чтобы все люди в том приюте узнали, от кого эти подарки.

Помню еще одну историю, в которую, наверное, большинство не поверит. Вот что мне рассказали: однажды Майкл ехал в машине со своим водителем и заметил на обочине человека, который пытался сменить колесо. Майкл попросил своего водителя выйти и помочь человеку. Когда они вернулись домой, он пожелал сам научиться менять колесо. Водитель показал ему, как поднять машину, ослабить винты и так далее. Спустя некоторое время, Майкл снова увидел на дороге человека с такой же проблемой. Он снова попросил остановиться, но на этот раз сам хотел помочь сменить колесо! Водитель ответил, что это не лучшая идея, но Майкл настоял: «Нет, я хочу помочь ему…» Они остановились, и Майкл собственноручно помог ошарашенному человеку заменить колесо.

Мне кажется, Майкл унаследовал великодушие от матери. Он всегда говорил, что Кэт (так он ее называл) научила его этому. Он вспоминал, как, будучи еще ребенком, ехал с ней в машине, и, увидев бездомного, мать остановилась и дала ему немного денег. Так что Майкл с раннего детства запомнил, что нуждающимся людям всегда нужно помогать.

И еще Майкл умел обезоруживать людей, создавать для них комфортную атмосферу. Он не любил, когда люди нервничали в его присутствии, потому что сам был застенчивым человеком и тоже начинал нервничать. Помню, однажды мы собирались вылетать в Лондон, где у него была важная встреча в Палате Общин. Майкл попросил меня организовать доставку костюма для этого события в гостиницу. Юноша и девушка из известного магазина принесли вещи в гостиницу и разложили их в номере. Они понятия не имели, кто их клиент, и я не хотел сообщать им заранее. Когда мы с Майклом вошли в комнату, они замерли с вытаращенными глазами и смогли произнести только: «Боже мой!» Майкл же в своей обычной манере любезно поздоровался, и уже через несколько минут они беседовали, словно старые друзья. Несмотря на то, что его всегда окружали тысячи поклонников, большинство людей, знакомясь с ним, поражались тому, насколько он был прост в общении. Оказавшись «простым парнем», он моментально устранил неловкость и стеснение молодых людей.

Однако средства массовой информации никогда не изображали его таким, каким он был на самом деле. Им интересно было писать только о «чокнутом Джеко». Их целью были сенсации, которые приносили им деньги, а вовсе не Майкл-человек. Хотя он знал, что даже негативное освещение в СМИ в некотором роде важно, временами все это заходило слишком далеко. СМИ на самом деле немало досаждали ему — особенно когда фотографировали его детей, публиковали откровенную ложь или ретушировали его фотографии, чтобы выставить его странным. Его это по-настоящему расстраивало, и он часто повторял: «Почему они не оставят меня в покое?» Как сотрудник службы безопасности, к тому же искренне симпатизировавший своему клиенту, я хотел защитить его не только физически — мне хотелось оберегать и его чувства. Мне хотелось защитить его от завистливых людей, плохих партнеров по бизнесу и средств массовой информации. Мне часто хотелось надрать задницу кому-то, кто смотрел на него свысока или унижал его — потому что я знал, что он никогда не стал бы судить о них так, как они судили о нем. Никогда.

Когда в 2003 году против Майкла были выдвинуты обвинения и следователи пришли ко мне домой, я сказал им: «Послушайте, эти обвинения — выдумка! Я это знаю, потому что я был при нем 24 часа в сутки 7 дней в неделю. И с моим 22-летним опытом в полиции, уж я бы знал, если бы что-то подобное имело место!» Я один из первых публично заявил в прессе, что Майкл невиновен. Отстаивание правды обернулось для меня потоком критики со стороны общественности, но я знал, что поступаю правильно, и сразу сказал, что буду бороться за Майкла и сделаю все, что в моих силах, для его защиты.

Сторона обвинения не вызвала меня свидетелем, и это о многом говорит. Я считаю, что окружной прокурор Санта-Барбары преследовал личную вендетту против Майкла. Я сказал ему, что это пустая трата денег налогоплательщиков, и он не выиграет дело. Так и произошло, потому что дело это было выстроено на лжи.

Но эти страшные события преследовали Майкла: он знал, что были люди, которые продолжали думать: «То, что он не признан виновным, еще не означает, что он этого не делал», или полагали, что он откупился от обвинений. Но эти люди не знали человека, которого знал я. Они не были рядом с ним круглосуточно. Они не видели всех взрослых и детей, которым он помог. Они не знали его душу.

Еще до этих обвинений, в то время, когда вышел альбом Invincible, одним из его самых больших страхов был страх, что, когда он выйдет на сцену, люди не встретят его как прежде. Что они посмотрят на него с сомнением, скажут: «Ты не тот Майкл Джексон, которого мы любили!» И можно только представить себе, как усилились его страхи и сомнения после суда. В глубине души он боялся, что даже его поклонники засомневаются в нем, и, я думаю, именно поэтому он так долго избегал публичности в последние годы. Он боялся, что потерял доверие людей, переживал, что они больше не любят его. За две недели до смерти, когда я в последний раз видел его, его все еще мучил этот страх.

Когда я услышал страшную весть о его смерти, я был глубоко потрясен. Не проходит ни дня, чтобы я не думал о нем. Я сильно скучаю по нему, и я даже скачал, наконец, альбомы Майкла, чтобы найти утешение в его музыке. В то время, когда я работал на него, я привык слушать альтернативный рок, который любили мои дети. Помню, однажды мы с Майклом остановились в отеле, где в номере была отличная стереосистема. Майкл зашел ко мне, чтобы спросить о чем-то, и, услышав музыку, поинтересовался: «Майк, что ты слушаешь?» Он был очень удивлен моим музыкальным выбором. Сам Майкл слушал в основном классическую музыку дома и в машине. Она помогала ему расслабиться и на время утихомирить непрекращающийся творческий поток, который постоянно бил ключом в его голове. Это часто не давало Майклу уснуть по ночам — можно сказать, что его величайший дар был и его величайшим проклятием. Так что его музыка теперь в моем плейлисте, и всякий раз, когда я слышу его песню, я вспоминаю то время, когда работал на него, когда мы проводили за разговорами бессонные ночи. Но одно из моих самых дорогих воспоминаний — это когда мы сидели в фургоне на парковке, ели острые куриные крылышки, вымазавшись в соусе, и просто болтали, как двое обычных парней.

Если бы я мог сказать ему что-то сейчас, я бы сказал: «Спасибо вам, Майкл, за все, что вы дали мне, за возможность увидеть мир и испытать то, чего я иначе никогда не испытал бы. За то, что разрешили мне слетать на сверхзвуковом самолете в Лондон; за то, что благодаря вам я повидал лучшие отели мира; за то, вы познакомили меня с такими людьми, как Элизабет Тейлор и президент Клинтон, но особенно за возможность узнать вас и вашу семью: Принса, Пэрис и Бланкета. И спасибо за то, что вы познакомили меня с Грейс и вашей помощницей — они замечательные люди. Спасибо вам за бесценные моменты, которые оставили у меня больше воспоминаний за короткий период, чем я мог бы получить за всю свою жизнь. Но больше всего я хочу сказать вам спасибо за то, что вы сделали из меня человека, которым я являюсь сегодня, так что теперь я могу показать моим детям и другим людям пример толерантности и щедрости, которым вы научили меня.

Теперь, когда я вижу человека, нуждающегося в помощи, я обязательно останавливаюсь и стараюсь помочь хоть немного. Я чувствую дух Майкла, шепчущий мне на ухо: «Майк, будь отзывчивым!»

Майк Ла Перрук

 
Напоследок приведем еще одно воспоминание, которым Майкл Ла Перрук поделился в письме к поклоннице Джексона:

Майкл и плюшевый мишка

Однажды после обеда я должен был отвезти Майкла на консультацию к врачу в Санта-Монике. День перешел в вечер, и доктор решил оставить Майкла в клинике до утра под присмотром медсестры. Около семи вечера Майкл велел мне возвращаться в гостиницу, на случай если детям что-то понадобится.

Часов в 11 вечера Майкл позвонил мне, пожаловался, что ему скучно, и попросил привезти каких-нибудь журналов. Майкл обжал журналы: он любил их читать и рассматривать фото. Его любимым журналом был «Robb Report» со всеми представленными в нем дорогими игрушками. Я разбудил водителя лимузина, китайца Кейто, и он отвез меня в круглосуточный магазин, торгующий прессой.

В магазине я купил больше дюжины журналов: о больших красивых домах, моде, музыкальной индустрии. Я выбрал все, которые, по моему мнению, могли его заинтересовать. К кассе я, должно быть, шел мимо стеллажа с детскими игрушками, потому что мне на глаза вдруг попался светло-коричневый плюшевый мишка среднего размера. Наверное, он показался мне симпатичным. Я решил, что будет забавно привезти Майклу медвежонка, поэтому купил его и положил в пакет.

Я приехал в клинику и отдал Майклу журналы. Он остался доволен моим выбором и поблагодарил меня за услугу — он всегда меня благодарил. Перед тем как уйти я вручил ему пакет с медвежонком и сказал: «Вот, это вам компания на случай, если станет одиноко». Я пожелал ему спокойной ночи и подтвердил, что заеду забрать его утром. Он тоже пожелал мне спокойной ночи, так и не заглянув в пакет.

На следующий день около 9 утра я приехал в клинику и сообщил медсестре, что забираю Майкла. Мы припарковали лимузин возле VIP-выхода, чтобы Майкл мог сразу проскользнуть в машину. Медсестра сказала, что он будет готов через пару минут. Я выполнил свой обычный ритуал, проверив, нет ли вокруг камер и папарацци.

Дверь открылась, и Майкл вышел. «Привет, Майк», — сказал он с улыбкой. Оглянувшись на его приветствие, я увидел, что в руках он держит, прижимая к груди, моего медвежонка. Это была единственная вещь, которую он забрал с собой — все журналы от оставил в клинике. В лимузине я видел, как он держал мишку всю дорогу, ни разу не выпустив его из рук.

Вот такая история. Надеюсь, не слишком скучная. Она показала мне, как важны и дороги для него были малейшие знаки внимания. Мы никогда после не говорили с ним об этом медведе. И я никогда никому не рассказывал эту историю. Но вы можете поделиться ею с друзьями и поклонниками.

Всего наилучшего,
Майк

В статье использованы истории из книг «It’s all about L.O.V.E: Michael Jackson stories you were never meant to read» и «A life for L.O.V.E: Michael Jackson stories you should have heard before».
Перевод: uliann@, jil_dp, morinen